Гарм Видар (Сергей Иванов)

Интеллигенту опять перепало больше всех, пока он мешкал и бормотал что-то невразумительное о правах человека. Зато Крутой вьюном проскользнул в середину толпы, где его уже поджидал, как всегда опередив на ход, Депутат. Эти двое как-то неуловимо легко и почти мгновенно нашли общий язык и старались держаться вместе с самого начала. К их группе периодически примыкали то Банкир, то Директор, а то и сам Замзав. Но чаще всего эти трое последних держались особняком.

Конвоиры одетые в бесформенные грязные балахоны, с закрепленной на спине парой дурацких облезлых крыльев, как у польских крылатых гусар, в позеленелых от времени бронзовых шлемах, вооруженные короткими прямыми мечами, были похожи на какое-то опереточное древнеримское войско. Если бы не их общий настрой. А были они усталыми и обозленными до предела. Студента замешкавшегося при сигнале подъем просто втоптали в грязь, а предводитель охранников Михаил лишь цинично ухмылялся наблюдая за действиями своих починенных.

— Куда нас гонят? — горячо зашептал мне прямо в ухо Интеллигент, одной рукой размазывая по лицу кровь и сопли, а второй инстинктивно прикрывая “стыдные места”.

Я равнодушно пожал плечами. Не все ли равно. Мне, например, было абсолютно наплевать и на то куда нас гонят; и на то, что нас сразу раздели до нага; и на то, что здесь постоянно идет дождь, мелкий и гнусный; и на то, что мы который день месим босыми ногами раскисшую болотную жижу…

— Вы мне кажетесь культурным человеком, — вновь тихо закудахтал Интеллигент, — вы должны меня понять… Неужели…

— Поживем – увидим, — буркнул я, только для того, чтобы он, наконец, от меня отвязался.

И вновь нас, словно стадо баранов, погнали в ночь по бездорожью.

Не скажу, что это меня как-то особенно заинтриговало, но я не мог не отметить, что хотя по субъективным ощущениям мы были здесь уже третьи сутки, но все это время вокруг царили блеклосерые предрассветные сумерки и постоянно шел мелкий и нудный, как зубная боль, дождь.

То, что мы были нагими, как-то всех уравнивало. Но тем ни менее даже здесь и сейчас у судьбы были свои любимчики.

Например, Депутат. Этот лысый, грузный и блеклотелый демагог с чутьем зверя каким-то образом постоянно умудрялся уходить от наказаний, а после того как спелся с Крутым, даже охранники стали обходить его стороной. Сам Крутой, в первый же день подравшийся со стражниками, стал чем-то вроде связующего звена между ними и нами. Едва возникал конфликт, как тут же рядом вырастала фигура Крутого. Круглая короткостриженная голова, будто вросшая в плечи, немного косноязычная речь:

— Ну?! В чем дело? Чего надо? Ну? Кто виноват? Этот?! Что будем делать?

Охранникам оставалось лишь стоять и презрительно ухмыляться.

Замзав, Директор и Банкир не опускались ни до нашего общества, ни до общения с охранниками. Они словно ждали своего часа. И самое удивительное, по-видимому, непоколебимо были уверены в том, что этот час обязательно наступит.

В отличии от них, я не был уверен ни в чем.

— Послушайте, — срывающимся голосом забубнил Студент. — Они не имеют право с нами так обращаться! Куда нас гонят? На убой?!

— Да кому ты нужен, свистун! — раздраженно буркнул угрюмо вышагивающий рядом Работяга.

— Сами вы, — огрызнулся Студент, вам бы лишь зенки залить…

— Зальешь тут! — фыркнул Работяга. — Разве что дождевой водой.

— Ага, — поддакнул Пахарь и ожесточенно поскреб под мышками. — И жрать не дают которые сутки… А навесили тебе, Студент, поделом, не хрен высовываться.

— Друзья! — возбужденно воскликнул Интеллигент. — Не ссорьтесь, может все еще не так плохо…

Я не выдержал и хмыкнул: мужик видать совсем от напряжения мозгами поехал.

На что он надеется?

На что тут можно вообще надеяться?!!

— Разговорчики в строю! — равнодушно рявкнул Михаил, и тут же рядом с Интеллигентом возник Крутой и отвесил полновесную затрещину. Работяга зло на него зыркнул, но промолчал.

Охранники внезапно оживились, словно лошади, почуявшие родное стойло. Они стали больше суетиться, на ветру затрепетали их дурацкие бутафорские крылья. Очевидно мы были у цели нашего нелепого путешествия. И действительно, вскоре впереди стало явственно различимо зарево.

Охранники еще больше засуетились и, ловко орудуя мечами, заставили нас построиться в колонну по два. Моим напарником оказался Интеллигент, отчасти уже утративший свой запал, он с тоской поглядывал на зарево.

Зарево разгоралось все сильней и сильней, и через минут двадцать мы, не сбрасывая темпа, так и вошли в наконец наступивший день.

Целью нашего путешествия оказалась гигантская заасфальтированная площадь перед циклопической Стеной. Если здешнюю стену тоже строили китайцы, то у них в этот период, наверняка, был приступ гигантомании. Эта Стена просто делила мир пополам. Один край стены попирал землю, во всех остальных направлениях Стена явно была бесконечна.

Нас построили в колонну по одному — впереди меня оказался Крутой, а в затылок с присвистом хрипло дышал Интеллигент — и подогнали в хвост такой же многолюдной колонны, уже стоявшей на площади.

Михаил побежал вдоль колонны, на ходу методично повторяя:

— Даром рот не раззевать. На вопросы отвечать коротко и ясно, лучше да или нет… Даром рот не…

Остальные охранники приободрились, на лицах у них появились слащавые улыбки. Перья на крыльях подсохли и даже со шлемов каким-то образом сошла зелень, а вместо мечей в руках каждый из них теперь держал ветку какого-то дурацкого растения.

Я вновь хмыкнул. Обычное дело — показуха. Видать скоро мы должны предстать пред очами местного начальства.

Вдруг впереди вышло замешательство.

Михаил, не добежав до середины колонны, застыл, выпучив глаза.

— Это что? — сдавленно поинтересовался он, ткнув пальцем куда-то в район промежности застывшему перед ним навытяжку Бухгалтеру.

— Что вы имеете ввиду? — испуганно пролепетал Бухгалтер.

— Именно это!!!

— Видите ли… я… еврей.

— Я это вижу! — Михаил медленно повернул голову и посмотрел на своих подчиненных.

Я мог бы поклясться, что у всего бравого воинства бутафорские крылья обвисли, как хвосты у перепуганных дворняг.

— А ну, — прохрипел Михаил, — живо!

Два охранника мигом кинулись к Бухгалтеру и, подхватив под руки, поволокли его вдоль стены.

— Вы не имеете права!!! — завизжал Бухгалтер. — Это фашизм!!!

Но он скоро затих, потому что его поспешно затолкали в другую колонну, расположенную поодаль — подобную нашей — таких же нагих людей.

— Вы бы еще мусульманина прихватили! — прошипел Михаил и поспешно продолжил путь к голове колонны.

Больше инцидентов не было. Я равнодушно огляделся. К стене на площади тянулись десятки, а может сотни колонн. И везде стояли нагие люди, такие разные и одинаковые одновременно.

В стене была масса дверей, в которые людей запихивали партиями по сто — сто пятьдесят человек, но в хвост колонн пристраивались новые отряды и очередь не убывала.

— Господи, неужели это то, о чем я думаю, — жарко зашептал мне в затылок Интеллигент.

— Вот именно, — злорадно буркнул я.

Если во время нашего пути царила ночь, никак неразродящаяся рассветом, то теперь воцарился бесконечный полдень.

Я потерял счет времени. Интеллигент, стоящий за моей спиной, дважды падал в обморок, но как ни странно никто не умер, ни от голода, ни от жажды. Хотя с другой стороны ничего странного в этом не было. Не может же умереть тот… кто уже умер однажды.

Где-то на седьмой день (проклятое солнце!) нас наконец загнали в недра стены.

Прогнав по сумрачным пустым коридорам, нас ввели в просторный светлый зал. В дальнем конце его стоял огромный канцелярский стол, заваленный бумагами, и за ним сидел совершенно седой старик с пристальным, но усталым взглядом выцветших голубеньких глазок.

Михаил поспешно подбежал к столу и вывалил на него еще одну кипу бумаг. Старик брезгливо стал перебирать ее, выуживая кончиками пальцев по одному листочку.

Мы, сгрудившиеся в кучу, словно чувствуя всю значительность момента, даже временно обрели некое единство.

Старик устало вздохнул, Михаил тут же почтительно склонился над ним и поспешно прошептал:

— Может всем списком?

Но тут отворилась потайная дверь в стене за спиной старика и в зал, чуть прихрамывая, вошел некий чернявый господин, весь затянутый в черную хрустящую кожу.

Михаил скорчил рожу, словно проглотил рюмку уксуса.

Чернявый, не обращая на него внимания, направился прямо к старику и в свою очередь выложил на стол листок бумаги.

Старик быстро пробежал ее глазами и ворчливо проскрипел:

— Опять!

— Ну вы же в курсе. Расширение производства требует соответствующего сырья и ресурсов, — спокойно улыбнувшись, сказал чернявый. Голос у него был низкий и хорошо поставленный, но меня всеравно почему-то пробрала дрожь.

— К тому же, вот этих троих я оставляю вам, — чернявый небрежно ткнул пальцем в список.

— Ну хорошо, — вздохнул старик.

— И еще, — со значением произнес чернявый и, склонившись над стариком, что-то ему прошептал.

Михаил, от зависти казалось, готов был укусить себя за кончик носа.

— Ах так! — вскинул брови старик. — Обязательно займитесь этим сами. Это архиважно!

Старик размашисто подмахнул бумажку чернявого и что-то черкнул на отдельном клочке для Михаила.

Михаил молча взял свою, словно это была граната со снятой чекой, и сделал знак своим приспешникам.

Тут же от нашей толпы отделили троих: Замзава, Банкира и Директора.

Они, не оглядываясь на нас, гордо прошествовали за Михаилом.

Я опять хмыкнул, если для меня и было в этом что-то неожиданное, так только то, что за ними не последовали Депутат и Крутой, но, поразмыслив чуть-чуть, я пришел к выводу, что у этих троих все же кишка будет потолще и лапа поволосатей.

Чернявый окинул нас равнодушным взглядом и всех сковал холод. Словно сомнамбулы, мы двинулись к той двери через которую он вошел.

И снова мы долго шли по пустым и темным коридорам, а потом наконец остановились у дверей огромного грузового лифта.

Депутат попытался было открыть рот, но чернявый лишь глянул на него и тот так и застыл с распахнутой пастью.

— Прошу! — издевательски ухмыльнулся чернявый, указывая на двери лифта.

Все безропотно стали протискиваться вовнутрь. Встречаться глазами с чернявым было неприятно, но страха я не испытывал.

Когда большинство было уже внутри, я тоже сделал шаг, собираясь последовать за ними. Но вдруг сзади услышал насмешливый голос:

— А вас я попрошу остаться.

Я вздрогнул и невольно оглянулся. Чернявый поманил меня пальцем.

— Так вы значит не испытываете ни страха, ни благоговения? — спросил он, скрестив руки на груди и разглядывая меня так, словно я был новым забавным экспонатом его обширной энтомологической коллекции.

Я молча пожал плечами.

— Ну что же, — усмехнулся он и от этой усмешки у меня по всему телу прошла невольная дрожь. — Значит я не ошибся. И для вас у меня приготовлен сюрприз.

Чем он меня удивить: кипящей смолой? Еще какими-нибудь средневековыми штучками?

Я немного напрягся и посмотрел ему прямо в глаза. И вдруг все понял.

— Нет! — прохрипел я.

— Да! — безжалостно отрезал он. — Смолы он, видишь ли, захотел… Легко отделаться хочешь?!

Его глаза вспыхнули огнем и голос стал громовым.

— А ну живо назад!!!

Уже проваливаясь куда-то во тьму угасающим сознанием, я подумал:

— Господи, неужели опять все сначала? За что, Господи?! Лучше в ад, чем обратно…