Гарм Видар (Сергей Иванов)

Гарм Видар

— Ну что берешь? — плюгавый презрительно скосил единственный глаз на Грегора и снисходительно ухмыльнулся.

— Дороговато, — неуверенно промямлил Грегор, понимая, что уже проиграл.

 

— Не хочешь — не бери! — буркнул плюгавый и сделал вид, будто собирается уходить.

— Куда же вы?! — испуганно воскликнул Грегор, зябко кутаясь в плащ, несмотря на, что вечер был теплый и даже душноватый, как перед грозой. — Ну, что вы в самом деле… Я… я согласен.

— Тогда гони сто двадцать монет!

Читать далее

Он осторожно приподнял голову и прислушался: ветер стих. Было, вообще, на удивление тихо. Лес был мертв. Не шелестела умиротворяюще листва на абсолютно голых ветвях, и в мертвых кронах не суетились бестолковые птицы.

Он поспешно выбрался из оврага и вновь упрямо пошел вперед. Необходимо было, не мешкая, идти до следующего ближайшего укрытия, чтобы рационально использовать непродолжительную, периодически предоставляемую, господствующими в этих краях ветрами передышку.

Пару раз ветер уже заставал его на открытом пространстве. Удовольствие, чего греха таить, ниже среднего… Одно ребро так и срослось у него с тех пор неправильно. Не ломать же его теперь снова!

Он шел быстро, стараясь не смотреть вперед и не загадывать заранее – подвернется ли впереди надежное укрытие…

Читать далее

– Скажите, далеко отсюда до Города? – поинтересовался щуплый молодой человек, одетый в видавший виды джинсовый костюм у добродушного лысого толстяка, вальяжно развалившегося в плетеном кресле-каталке у порога крохотного придорожного мотеля – захудалого заведения, где наверняка, кроме самого толстяка могли обитать разве еще крысы да бродячие псы.

Толстяк хитро прищурился и сказал странным тоном, в котором проскальзывал неуловимый двусмысленный подтекст:

– Смотря до которого? Вас интересует ближайший или?..

Молодой человек вниматель но посмотрел на толстяка, но на открытом безмятежном лице невозможно было отыскать даже намек на подвох.

Читать далее

Интеллигенту опять перепало больше всех, пока он мешкал и бормотал что-то невразумительное о правах человека. Зато Крутой вьюном проскользнул в середину толпы, где его уже поджидал, как всегда опередив на ход, Депутат. Эти двое как-то неуловимо легко и почти мгновенно нашли общий язык и старались держаться вместе с самого начала. К их группе периодически примыкали то Банкир, то Директор, а то и сам Замзав. Но чаще всего эти трое последних держались особняком.

Конвоиры одетые в бесформенные грязные балахоны, с закрепленной на спине парой дурацких облезлых крыльев, как у польских крылатых гусар, в позеленелых от времени бронзовых шлемах, вооруженные короткими прямыми мечами, были похожи на какое-то опереточное древнеримское войско. Если бы не их общий настрой. А были они усталыми и обозленными до предела. Студента замешкавшегося при сигнале подъем просто втоптали в грязь, а предводитель охранников Михаил лишь цинично ухмылялся наблюдая за действиями своих починенных.

Читать далее

Часть 1

— Вот, что я вам скажу ребята, — задумчиво процедил рыжий Бак Эмерсон, по кличке Стальная Задница, хитро буравя махонькими, словно случайно заблудившимися в косматых бровях глазенками, трех новичков-волонтеров. — Это дело любить надо! Как вас, гравитационных лишенцев, любят девки в любом порту, когда ваш корабль возвращается из рейда в Дальний Космос, с трюмами полными добычи. То есть в аккурат полученной по прейскуранту сумме — честно, но без излишнего цыплячьего энтузиазма.

Волонтеры были отчаянно зелеными, как в переносном, так и в прямом смысле этого слова, поскольку Бак завербовал их вчера, перед самым отлетом в местном баре. Еще ни один волонтер, не подписал контракта, не упившись до вегетативного состояния. Доставка тел на корабль была включена в цену.

Читать далее

 “…Эти бессмысленные хрустальные  замки,  на

  поверку, чаще всего оказываются из картона  или  в

  лучшем  случае  из  фанеры.  И возвышаются они

  фанерными обелисками,  превращая  мир  в  кладбище

  несбывшихся чаяний, в мемориал  тщетности  попусту

  растраченных  усилий. В гигантский

  гиперболизированный Диснейленд, где  главным

  аттракционом является — парад человеческих

  аллюзий…”

  Д.П.Стар

 

 

— Ставлю на черное, — лениво говорит Прайс, — как обычно.

— Тогда я вынужден поставить на красное, — откликается Виктор,  —  из уважения к складывающимся традициям.

— На семьдесят семь! — улыбаясь Дитриху, говорит Лиз. — А вы, Дитрих?

— Я — пас.

— Ну, Дитрих, не стройте из себя паиньку, — миролюбиво ворчит толстый Макс. — Не отрывайтесь от коллектива! Берите пример с меня: на красное, на тринадцать и на… скажем… сорок девять.

— Если так стоит вопрос, — пожимает  плечами  Дитрих,  —  тогда…  я ставлю… на тройку!

— Вот и прекрасно! А вы, Каролайн? — толстый  Макс,  прищурившись  от дыма неизменной сигары, торчащей в правом уголке  его  рта,  вопросительно смотрит на Каролайн.

—  Что  вы  сказали?  —  слегка  испуганно  переспрашивает  Каролайн, беспомощно глядя то на Макса, то на Виктора.

“Дура! Боже мой, какая дура!” — раздраженно думает Виктор. — “Большим дураком мог быть только тот, кого угораздило жениться на ней.”

Читать далее

Nihil seguitur geminis ex particlaribis unguam.

(Ничто общее из частного не следует.

Восьмое правило образования силогизмов.)

  


Питер Хеммель стоял над обрывом и почти равнодушно смотрел в разверстшуюся под его ногами бездну.

Тьма манила, бездна звала и нужно было всего лишь переступить незримый барьер — грань, отделявшую его от… покоя. За спиной была суета и абсолютное взаимонепонимание с этой жизнью, а впереди…

Но самое главное, что грань эта была настолько призрачной и зыбкой… Всего-то и надо было сделать один, один лишь крохотный шаг, а дальше… Дальше наконец все должно наконец благоустроиться само собой.

Даже как-то не верилось, что клубок неразрешимых противоречий, собственно то, что из себя представляла его жизнь, внезапно приобретет новую форму и в свете вновь открывшихся измерений, соответственно, ясность, предсказуемость и… смысл.

Питер помедлил мгновение и…

…шагнул вперед.

Читать далее

Через минуту все было кончено. Лишь рука, судорожно вытянутая к слепому бельму небес, задержавшись на мгновение, словно обелиск над могилой неизвестного героя обозначила то место, где совсем недавно сидел Весельчак. Но вот болото издало глухой, утробный, чавкающий звук и рука медленно исчезла в пучине вслед за всем остальным.

— Все, — равнодушно буркнул Косой, — отхохотался болезный…

— А ты радуешься, гнида? — столь же равнодушно просопел Толстяк, стараясь как можно незаметнее проверить насколько крепка кочка под ним.

— Конечно радуюсь, — откровенно издеваясь, фыркнул Косой. — Я, и когда ты пойдешь ко дну, радоваться буду, а когда все остальные пузыри начнут пускать — плясать стану и песни похабные петь при этом.

— Надеешься всех нас пережить? — спокойно спросил Отшельник, лежа навзничь и бездумно глядя в серое небо, на которое только что в предсмертном откровении так мучительно указывала рука тонущего Весельчака.

Небо было тусклым тупым и бессмысленным, словно взгляд уставшего идиота.

Читать далее